Кони А Ф - Автобиографический Фрагмент
Анатолий Федорович Кони
АВТОБИОГРАФИЧЕСКИЙ ФРАГМЕНТ
МЕМУАРЫ
Октябрьская революция застала меня в звании первоприсутствующего в
общем собрании кассационных департаментов сената и в должности члена
Медицинского совета, т. е. высшего врачебного учреждения в России. Когда
оба эти учреждения были упразднены, пришлось искать применения своих
душевных сил, знаний и опыта долгой жизни.
Поэтому я с особой готовностью откликнулся на предложение Первого и
Второго Петербургских университетов занять в них кафедру учения об
уголовном суде, а также Института живого слова о чтении в нем курса
ораторского искусства с участием и в практических занятиях по последнему.
Пятьдесят шесть лет назад я был оставлен при Московском университете
для приготовления к занятию кафедры уголовного права, вследствие
одобренного советом юридического факультета и напечатанного затем в
"Университетских известиях" моего кандидатского сочинения "О праве
необходимой обороны". Это соответствовало моим лучшим упованиям, тем более
что судебная реформа существовала еще лишь "im Werden" [в будущем, в
процессе становления, в теории (нем.)]. 1866 год разбил эти надежды, так
как предложенная посылка оставленных при университете за границу для
дальнейшей подготовки была отсрочена на неопределенное время вследствие
перемены в министерстве народного просвещения, когда место Головнйна занял
мрачной памяти граф Дмитрий Толстой, а руководивший за границей занятиями
молодежи незабвенный Н. И. Пирогов был отозван. Принять предложение
ректора Московского университета, профессора уголовного права Баршева
немедленно приступить к чтению лекций по общей части уголовного права,
несмотря на всю заманчивость этого предложения, я не считал себя
нравственно вправе, ибо не был достаточно подготовлен к изложению
самостоятельного курса, a "jurare in verba magistri" [Букв, "клясться
словами учителя" (лат.), т. е. пользоваться чужими знаниями либо
сведениями] не хотел. Ожидать времени, когда могли бы возобновиться
командировки, пребывая в "немом бездействии печали", мне было невозможно,
тем более что я мог ожидать в будущем новых затруднений, так как министром
внутренних дел Валуевым был возбужден вопрос о преследовании автора
"Необходимой обороны" по новому закону о печати, кончившийся тем, что
совету университета было объявлено замечание министра народного
просвещения за напечатание труда, содержащего зловредные мысли о праве
обороны против незаконного насилия власти и ее агентов.
Пришлось поступить на службу сначала в незадолго пред тем
преобразованный государственный контроль, где - к слову сказать - нашли
себе работу многие из тогдашних литераторов, - и затем в только что
открытые судебные установления и иметь счастье участвовать во введении
Судебной реформы в Петербургском, Московском, Харьковском и Казанском
судебных округах. По пути подчас очень трудного служения делу правосудия,
по крайнему своему разумению, мне пришлось два раза быть преподавателем
судопроизводства в Училище правоведения и в Александровском лицее. Но
многие условия и обстановка этих учреждений не давали мне забыть
несбывшуюся мечту о кафедре в университете перед свободными слушателями из
широкого моря житейского. Эта мечта меня не обманула.
Несмотря на многие условия переживаемого времени, сводящие у многих всю
мысль к "хлебу насущному" в буквальном смысле слова, я встретил в учащейся
молодежи обоего пола несомненную жажду знания и интерес к нему, причем не
раз пришлось испытывать
